Судьба Шута - Страница 175

175

К сожалению, я не смогла уговорить милорда короля, что присутствие этого внебрачного ребенка в Баккипе является оскорблением для меня и всех замужних женщин. Он утверждает, что, пока мальчишка будет находиться в конюшне под присмотром конюха, нас не должно беспокоить существование очередного подтверждения того, что Чивэл оказался недостоин своего отца и не оправдал его ожиданий. Я умоляла его, но без всякого успеха, принять другое решение, которое освободило бы нас от бастарда навсегда…

Мы выбрались наружу из небольшой щели, за которой начинался крутой склон. Мои стражники весело расхохотались, и прежде чем я успел сообразить почему, я пролетел сквозь холодный мрак и рухнул на замерзший снег. Подо мной хрустнула тонкая корка наста, но я сумел сохранить равновесие и вскочил на ноги. Со всех сторон меня окружал непроглядный мрак, я сделал шаг, споткнулся, упал, заскользил вниз, снова поднялся на ноги и снова упал, еще немного проехав вперед. Я был одет лишь в шерстяной балахон и мягкие сапожки, которые дала мне Бледная Женщина. Они практически ни от чего не защищали. Снег добрался до меня почти сразу, он таял на моем покрытом потом лице и быстро превращался в холодные ручейки. Левая рука бессильно болталась, точно никогда мне не принадлежала. Наконец я сумел выпрямиться и посмотреть вверх, туда, откуда меня выпихнули наружу. Тучи закрывали ночное небо, и, как и всегда по ночам, дул ветер. Так что мне не удалось обнаружить входа в королевство Бледной Женщины, да и снег быстро заносил все следы.

Я прекрасно понимал, что если не вернусь назад немедленно, то уже никогда не отыщу вход в пещеру. Но если я вернусь, какая от меня будет польза? Левая рука бездействует, да и оружия у меня нет. А каменный дракон медленно пожирает Шута.

Я выпрямился и начал подниматься вверх по склону, пытаясь найти свой собственный след там, где я скользил вниз. Вскоре у меня возникло ощущение, что я стою на месте и ни на шаг не продвинулся вперед, зато начал замерзать. Тогда я отошел в сторону от протоптанной тропы и снова попробовал идти вверх, пробиваясь сквозь снег.

Шерстяной балахон стал тяжелым от снега и нисколько не защищал мои голые ноги. В конце концов я потерял равновесие и, прижимая к груди больную руку, упал и покатился вниз по склону. Несколько мгновений я просто лежал на снегу, пытаясь отдышаться, но потом заставил себя встать – и вдруг увидел желтый огонек внизу в долине.

Я стоял и смотрел на него, изо всех сил пытаясь понять, что это такое. Огонек явно подпрыгивал в руке идущего куда-то человека. Вполне возможно, что Бледная Женщина послала своего слугу наверх. Но что еще они могут мне сделать? А вдруг это из нашего лагеря? Или кто-то совсем чужой?

Я заорал, стараясь перекричать вой ветра, и фонарь остановился. Тогда я завопил изо всех сил, потом еще раз и еще, и фонарь поплыл в мою сторону. Я послал благодарственную молитву богам, любым, готовым принять участие в моей судьбе, и заскользил вниз по склону. С каждым сделанным шагом я соскальзывал вниз на целых три и вскоре уже бежал вперед, стараясь перепрыгивать через снег, чтобы не рухнуть в него лицом. Фонарь замер у подножия скалы.

Но когда я был уже достаточно близко и даже смог разглядеть очертания мужчины, держащего в руках фонарь, он снова двинулся вперед. Он от меня уходил. Я закричал ему вслед, но он не остановился. Меня переполняло отчаяние, я не мог идти дальше, но понимал, что должен. У меня стучали зубы, все тело болело, словно холод заставил ныть синяки, полученные во владениях Бледной Женщины, а этот тип решил оставить меня здесь! Я всхлипнул и, спотыкаясь, побрел за незнакомцем. Еще два раза я принимался звать его, но он не обращал на меня внимания, тогда я попытался ускорить шаг, но это не помогло. Наконец я добрался до места, где он на мгновение задержался, а потом побрел по его следу, идти стало заметно легче.

Не знаю, сколько я шел. Мне казалось, что темнота, холод и боль в плече, ночь и ледяной ветер никогда не отступят и мне не суждено найти своих. Ноги сначала отчаянно болели, а потом я перестал их чувствовать, колени обжигал снег. Я плелся за незнакомцем по склону холма, вдоль горного кряжа, спустился в лощину, с трудом пробираясь через глубокий снег, снова начал медленный подъем на другой склон. Я не знал, остались ли у меня на ногах мои легкие сапожки. Шерстяной балахон, облепленный замерзшим снегом, развевал ветер. Но я ни на секунду не забывал о Шуте, прикованном к дракону, представлял себе, как он из последних сил старается не прикасаться к камню, который готов пожрать его человеческую сущность.

И тут неожиданно фонарь остановился. Мой проводник ждал меня на вершине горного хребта, на который я, едва переставляя ноги, поднимался. У меня болело горло, но я снова закричал и постарался идти быстрее. Медленно, очень медленно я шел к нему, наклонив голову и пытаясь хоть как-то защитить лицо от порывов злого ветра, разгулявшегося на свободе. А потом я поднял голову посмотреть, сколько еще мне осталось идти, и увидел, кто держит фонарь в руке и поджидает меня на вершине. Черный Человек.

Меня наполнил ужас, не имеющий имени, но я сказал себе, что, раз уж я столько времени за ним шел, у меня нет выбора и нужно идти дальше. На одно короткое мгновение я увидел орлиные черты лица, прячущегося под капюшоном, но он тут же поставил фонарь на землю у своих ног и замер на месте. Я же прижал больную руку к груди и упрямо потащился вверх по склону. Свет стал ярче, но я больше не видел Черного Человека, а добравшись до фонаря, обнаружил, что он стоит на каменистом выступе, покрытом тонким слоем снега.

175