Судьба Шута - Страница 196

196

Мы оба некоторое время ничего не говорили, наслаждаясь минутным покоем среди бушующей вокруг нас бури. Снаружи до нас доносились разговоры людей, занятых делом, слышался звон инструментов, глухой грохот больших кусков льда, падающих на деревянные сани. Рядом что-то бормотал Чейд, который старательно раскладывал порошок на равные кучки. Я ощущал присутствие дракона, но оно было каким-то приглушенным, словно он берег силы и ждал, когда его спасут. Баррич так и не убрал руки с моего плеча, и я вдруг подумал, что он пытается почувствовать дракона.

– Как ты собираешься поступить со Свифтом? – неожиданно для самого себя спросил я его.

– Заберу сына домой, – спокойно ответил Баррич. – И попытаюсь правильно его воспитать.

– Ты хочешь сказать, отучить его пользоваться Уитом.

Баррич что-то невнятно буркнул, это могло означать все, что угодно: согласие или нежелание продолжать разговор на эту тему. Но я не мог молчать.

– Баррич, ты столько лет провел в конюшнях, ты наделен даром лечить и успокаивать животных. Ведь это Уит, верно? У тебя была связь с Виксен?

Он ответил мне не сразу. А затем, в свою очередь, задал мне вопрос:

– Иными словами, ты хочешь меня спросить, делал ли я то, что запрещал тебе?

– Да.

– Фитц, – вздохнув, проговорил он. – Я много пил и не хотел, чтобы ты или мои сыновья пошли по моим стопам. Я занимался и другими делами, зная, что ничего хорошего из этого не выйдет. Я человек, и ничто человеческое мне не чуждо. Но я не намерен поощрять пороки в моих детях. А ты? Кетриккен рассказала мне, что у тебя есть приемный сын, и я порадовался, что ты не совсем одинок. Но разве ты не узнал кое-что и о себе, когда растил его? Разве не понял, что твои собственные недостатки кажутся еще ужаснее в твоем ребенке?

Он очень точно сформулировал мои мысли, но я не хотел сдаваться.

– Ты использовал Уит, когда был главным конюшим?

Баррич тяжело вздохнул и ответил:

– Я старался не делать этого. – Я решил, что он больше ничего не скажет, но через некоторое время он откашлялся и добавил: – Но Ночной Волк был прав. Я могу не отвечать, но я не могу не слышать. Я знаю, как называли меня гончие. Я даже слышал это имя от тебя. Сердце Стаи. А еще я чувствовал их… любовь. И я не мог скрыть от них, что понимаю их радость, когда они выходили на охоту, ведь я разделял ее с ними, и они это знали.

Давным-давно ты сказал мне, что Ночной Волк сам тебя выбрал, установил с тобой связь, и тебе просто ничего не оставалось делать. Точно то же самое произошло со мной и Виксен. Она родилась очень слабой. Но в ней было… что-то такое особенное. Упорство. И способность обходить все препятствия. Когда братья прогоняли ее от матери, Виксен жаловалась не ей, а мне. И что я мог сделать? Притвориться, будто я не слышу ее жалоб, отказать ей в праве на жизнь? И я следил за тем, чтобы она получала свою долю молока. Но к тому времени, когда она выросла и стала способна сама за себя постоять, она успела ко мне привязаться. И должен признать, что со временем я тоже стал на нее все больше и больше полагаться.

В глубине души я уже давно знал все, что мне рассказал Баррич, и не мог бы объяснить, почему требовал от него признания.

– Значит, ты запрещал мне делать то, что делал сам?

– Наверное.

– А тебе известно, сколько боли ты мне причинил?

– Не меньше, чем ты мне, когда отказался подчиниться моим требованиям, – совершенно спокойно ответил он. – Правда, скорее всего, ты не понимаешь, что я имею в виду. Вне всякого сомнения, ты никогда не запрещал своему Неду того, что сам делал. И я уверен, что он всегда прислушивается к твоим мудрым советам.

У него здорово получилось скрыть сарказм. Я на мгновение замолчал, но потом вспомнил, что хотел задать ему еще один вопрос:

– Но почему, Баррич? Почему ты тогда и сейчас презираешь Уит? Уэб, человек, которого я очень уважаю, не видит никакого вреда в своей магии. Как может твой собственный дар вызывать у тебя отвращение?

Баррич убрал с лица волосы и потер глаза.

– Это очень длинная и старая история, Фитц, – неохотно проговорил он. – Когда моя бабка обнаружила, что я заражен Уитом, она пришла в ужас. Уитом обладал ее отец. И когда он встал перед выбором, спасти жену и детей от работорговцев или своего партнера из горящей конюшни, он выбрал его. И их забрали. Моя прабабка недолго прожила в рабстве. Бабушка говорила, что она была сказочно красивой женщиной. А что может быть хуже для рабыни… Хозяева пользовались ею, как хотели, а их жены всячески наказывали – из ревности. Моя бабка и две ее сестры все это видели. И выросли рабынями, которых постоянно использовали и наказывали. Потому что человек, который должен был любить и защищать жену и детей, предпочел спасти лошадь.

– Один человек, Баррич. Один человек принял неправильное решение. Кто может знать, о чем он тогда думал? А вдруг он рассчитывал добраться до лошади, чтобы она увезла его жену и детей в безопасное место? Или помогла бы ему сразиться с работорговцами? Мы не знаем. Но все равно это только один человек. Не слишком серьезное основание, чтобы проклинать всю магию.

Баррич выдохнул через нос.

– Фитц, его решение приговорило к жизни в рабстве три поколения семьи. И тем, на чью долю выпало это испытание, оно не показалось пустяковым. Моя бабка боялась, что, если она позволит мне отдаться моему Уиту, я сделаю то же самое. Найду животное, установлю с ним связь и поставлю ее выше всего остального. Так и было некоторое время после ее смерти. Я сделал ровно то, чего она боялась. Как и ты, когда был мальчишкой. Ты никогда не смотрел на свою жизнь и не спрашивал себя: «Что изменится, если у меня заберут Уит?» Подумай хорошенько. Если бы между нами не встал Ноузи, разве мы не были бы ближе? Если бы не твой Уит, разве ты не добился бы больших успехов в изучении Скилла? И если бы не Ночной Волк, получил бы Регал повод приговорить тебя к смерти?

196