Судьба Шута - Страница 201

201

Айсфир с диким ревом катался по снегу, стараясь последним усилием высвободить ногу и кончик крыла. Он не обращал ни малейшего внимания на людей, распростершихся на ледяном полу рядом с ним, но меня это нисколько не успокоило – дракон был голоден и не мог думать ни о чем другом. Впервые в жизни я почувствовал себя беспомощной жертвой, добычей для другого, более крупного хищника. Взывать к нему было бесполезно, мои слова произведут на него не больше впечатления, чем мольбы испуганного кролика на волка. Мы с Ночным Волком никогда не пытались разговаривать со своим обедом, пока он еще оставался живым. Дракон тоже не станет.

– Шут, какую страшную силу ты выпустил в наш мир? – простонал я.

Дракон еще раз дернулся и начал выбираться из ямы. Его размеры производили впечатление. Айсфир поудобнее поставил лапы на скользящих глыбах льда и начал вытаскивать наружу хвост. Хвост оказался длинным, казалось, ему не будет конца, но вскоре он весь оказался на поверхности и лежал у ног дракона, точно свернутый кольцами хлыст. В следующее мгновение Айсфир поднял голову и издал дикий крик, который постепенно становился все громче, и вскоре я уже ничего не слышал вокруг себя.

Крик дракона стал первым звуком, который я услышал после взрыва, и он разбудил во мне новые ощущения – да еще все тело у меня дрожало от дикого топота могучих ног Айсфира.

Потом дракон опустил голову к телу Орла. Даже несмотря на то что он был мертв, то, что ждало его, привело меня в ужас. Айсфир обнюхал тело, сдвинул куски льда, придавившие его, осторожно взял в зубы и стряхнул налипший снег – так Ночной Волк стряхивал листья с пойманной рыбы. Дракон ел, как чайка, – подбросил в воздух тело Орла, а потом широко раскрыл пасть, и кусок мяса, который когда-то был человеком, на половину провалился в глотку.

Волк во мне не видел в этом ничего особенного: мертвый человек вполне может стать пищей, а дракон не сделал ничего сверхъестественного – просто съел падаль. Я и сам так поступал в тяжелые времена и не раз воровал у медведя часть его добычи, после того как он, насытившись, засыпал. Но Орел был человеком, командиром, он ел вместе со мной, и мы не раз встречались глазами, когда сидели у костра. То, что он стал обычным куском мяса для существа, которое мы разбудили, разрушало мое представление о мире.

Именно в этот миг я до конца осознал, какую могучую силу мы впустили в наш мир. Не каменного дракона, напитанного душами героев и проснувшегося, чтобы спасти нас, а существо из плоти и крови, которое прежде всего думает о том, чтобы остаться в живых и которому нет до нас, людей, никакого дела.

Я поднял глаза, пытаясь отыскать путь к отступлению. Я находился не прямо перед Айсфиром, но вполне мог стать его добычей. На краю ямы собирались перепачканные кровью люди, с удивлением наблюдавшие за тем, что происходит внизу. Я разглядел Баррича, не выпускавшего плеча Свифта, и Кокла, в глазах которого зажглось так хорошо знакомое мне выражение, – менестрель старался все как следует запомнить, чтобы потом сочинить великую балладу. Рядом с ним стоял Сивил со своим взъерошенным котом. Мне никак не удавалось найти Дьютифула и Чейда, и я испугался, что они погибли. Потом я увидел прямо перед собой ногу в сапоге, но тело скрывал толстый слой снега. Кто это?

Вдруг я увидел, что Свифт поднял руку и, показав на меня пальцем, что-то быстро сказал Барричу, и этот старый болван выкрикнул слова, которые я угадал:

– Фитц! Беги оттуда, спасайся, Фитц!

Дракон повернулся на его крик. Его серебряные глаза остановились на человеке, нарушившем тишину, и Айсфир поднял голову на длинной шее.

– Нет! – заорал я, но мой крик показался мне самому мышиным писком.

Баррич, видимо, понял, что привлек к себе внимание дракона, потому что быстро повернулся и с силой оттолкнул Свифта. Мальчишка отлетел в сторону и упал лицом в снег. А потом, безоружный, Баррич выпрямился и посмотрел на дракона.

В этот момент земля снова задрожала, ушла из-под моих ног, и я потерял равновесие. Айсфир широко расправил потрепанные крылья и вцепился когтями в стены ямы. Люди бросились бежать, когда он начал выбираться наверх, а в следующее мгновение лед в том месте, где он только что стоял, провалился и в полу туннеля образовалась огромная дыра. Хватаясь за стены, я пытался понять, что произошло, и решил, что попытки Айсфира высвободиться и взрывы ослабили потолок огромного тронного зала Бледной Женщины и он обрушился.

Глядя на огромные куски льда, падающие вниз, я отчаянно надеялся, что ее погребло под обломками. Потом в моей душе родилась надежда, что из-за обвала откроется проход внутрь, я смогу спуститься вниз, не попасть под дождь из ледяных глыб и спасти Шута, пока он еще жив. Правда, более вероятно, что такой проход тут же заполнит снег и лед. Какая-то часть моего сознания пыталась утешить меня, твердя, что так для Шута будет лучше, что он умрет быстро и избавится от страданий, но другая вопила:

– Нет! Нет, нет, нет! Шут! Нет!

Словно в ответ на мой крик, внизу подо льдом возникло какое-то движение, и я в ужасе уставился на шевелящиеся куски льда, не в силах понять, что же там происходит. Движение прекратилось.

Я прижался к ледяному выступу и вскрикнул от неожиданности, когда Дьютифул схватил меня за запястье.

– Выбирайся! – заорал он, и я вдруг сообразил, что он уже некоторое время пытается до меня докричаться и отвлечь от рушащегося туннеля и дракона, рвущегося на свободу.

Остальные убежали, осталось лишь два безжизненных тела, но я не понял, кто это. Напрягаясь изо всех сил, Дьютифул потянул меня наверх, и я, упираясь ногами в стены, в конце концов вылез из ямы.

201