Судьба Шута - Страница 67

– Как ты думаешь, что это такое?

– Понятия не имею, но там определенно есть рыбный паштет. Может быть, водоросли – в качестве приправы. Пирожные с семенами маслянистые, но сладкие.

Дьютифул с отвращением посмотрел на кусок в своей руке, затем пожал плечами – в конце концов, он был пятнадцатилетним мальчишкой, который не ел несколько часов, – и засунул его в рот, а потом облизал пальцы.

– Совсем неплохо, если ты готов к тому, что у него вкус рыбы.

– Тухлой, – заметил я.

Дьютифул никак не отреагировал на мои слова. Подойдя к кровати Олуха, он остановился и посмотрел на него, качая головой.

– Это так несправедливо. Как ты думаешь, ему лучше?

– Надеюсь.

– Его музыка стала такой тихой, что мне даже страшно. Порой, когда у него начинается жар, мне кажется, что Олух от нас уходит.

Я открылся навстречу музыке Олуха. Дьютифул не ошибся, она действительно стала не такой напряженной и мощной.

– Он болен. Чтобы использовать Скилл, нужны силы. – Я попытался убедить себя, что беспокоиться за жизнь Олуха пока рано. – Чейд меня сегодня удивил.

– Правда? Разве ты не знал, что он будет продолжать работать над своим Скиллом, пока не сумеет добиться хотя бы незначительного результата? Если этот старик вознамерился что-то сделать, остановить его невозможно. – Дьютифул отвернулся от меня и направился к двери между комнатами. – Хочешь съесть кусочек той рыбной штуки?

– Нет, спасибо. А ты поешь.

Дьютифул скрылся в своей комнате и вскоре вернулся с горстью рыбных пирожных с семечками. Он откусил от одного небольшой кусочек, сморщился и быстро все проглотил. Затем принялся оглядывать комнату голодными глазами.

– Нам что, еще не принесли еду?

– Думаю, ты ее только что съел.

– Нет. Это угощение от хозяев в благодарность за то, что мы их кормили в Баккипе. Я знаю, что Чейд приказал слугам купить нам свежей еды.

– Не хочешь ли ты сказать, что клан кабана не собирается нас кормить?

– Может, собирается, а может, и нет. Чейд считает, что мы должны вести себя так, будто ничего от них не ждем. Тогда, если они предложат нам еду, мы сможем принять ее как дар. В противном же случае мы не покажемся им слабыми или жадными.

– А ты рассказал своим аристократам про местные обычаи?

Дьютифул кивнул.

– Многие из них вызвались меня сопровождать, не только чтобы поддержать во время испытания, но и с целью заключить торговые соглашения и посмотреть, какие новые возможности предложат им Внешние острова. Так что они с удовольствием отправились гулять по Зилигу, чтобы посмотреть, что здесь продается и что люди готовы покупать. Но нам придется кормить стражу, слуг и, разумеется, мою группу Уита. Я думал, что Чейд об этом позаботился.

– Мне показалось, что Хетгард не продемонстрировал тебе должного уважения, – с беспокойством заметил я.

– Не думаю, что они понимают, какое положение я занимаю. Им трудно принять тот факт, что юноша моих лет, еще не проявивший себя как воин, получил право управлять такой обширной территорией. Здесь мужчины не предъявляют требований на земли, они демонстрируют силу, командуя своими воинами. В некотором смысле они рассматривают меня в качестве представителя моего материнского дома. Королева Кетриккен стояла у власти, когда мы нанесли им поражение в конце войны красных кораблей. Они испытывают благоговение перед моей матерью – ведь она не только сохранила свои земли, но, призвав на помощь драконов, напала на острова. Именно так здесь рассказывают о тех событиях.

– Похоже, тебе удалось многое узнать за очень короткое время.

Дьютифул кивнул, довольный собой.

– Кое-что я просто понял, слушая, о чем они говорят здесь, и наблюдая за делегацией Внешних островов в Баккипе. Что-то узнал, читая манускрипты по дороге сюда. – Он вздохнул. – Правда, мои знания оказались не такими полезными, как я рассчитывал. Если они ведут себя гостеприимно, например кормят нас, это может объясняться желанием показать, что они знают о наших обычаях и относятся к ним с уважением. Или же это можно понять как оскорбление, намек на то, что мы слишком беспомощны, чтобы обеспечить себя пропитанием, или нам не хватило ума подготовиться к путешествию в эти земли. Но к какому бы выводу мы ни пришли, неизвестно, что островитяне думают на самом деле.

– Как и в случае с драконом. Ты прибыл сюда, чтобы прикончить чудовище и доказать, что достоин руки нарчески? Или чтобы убить дракона, хранителя их земель, и продемонстрировать, что ты можешь отобрать у них все, что пожелаешь?

– Такое мне в голову не приходило, – побледнев, проговорил Дьютифул.

– Мне тоже. Но некоторые из них именно так и думают. И следовательно, мы возвращаемся к самому главному вопросу. Почему? Почему нарческа выбрала для тебя именно такое испытание?

– Ты думаешь, что это имеет для нее какое-то особое значение – ну, кроме того, чтобы заставить меня рискнуть жизнью ради ее согласия стать моей женой?

Я несколько мгновений молча на него смотрел. Неужели и я когда-то был так же молод?

– Разумеется, имеет. Разве ты думаешь иначе?

– Сивил сказал, что, возможно, ей требуется доказательство моей любви. Он говорит, что все девушки такие, они просят мужчин сделать что-то опасное для жизни, или незаконное, или практически невозможное, чтобы доказать свою любовь.

Я поставил это себе на заметку. Интересно, что и кто просил Сивила сделать, имеет ли это какое-то отношение к Видящим или какая-то девчонка всего лишь решила бросить ему вызов, чтобы проверить, на что он готов ради нее.

– Сомневаюсь, что в случае нарчески это что-нибудь столь легкомысленное и романтичное. Разве она может думать, что ты ее любишь, – после того, как она с тобой обращалась? Да и она ничем не выказала того, что ей нравится твое общество.